Неточные совпадения
Да, она была там, сидела на спинке чугунной садовой скамьи, под навесом кустов. Измятая темнотой тонкая
фигурка девочки бесформенно сжалась, и было в ней нечто отдаленно напоминавшее большую
белую птицу.
Он шел и смотрел, как вырастают казармы; они строились тремя корпусами в форме трапеции, средний был доведен почти до конца, каменщики выкладывали последние ряды третьего этажа, хорошо видно было, как на краю стены шевелятся
фигурки в красных и синих рубахах, в
белых передниках, как тяжело шагают вверх по сходням сквозь паутину лесов нагруженные кирпичами рабочие.
Густо двигались люди с флагами, иконами, портретами царя и царицы в багетных рамках; изредка проплывала яркая
фигурка женщины, одна из них шла, подняв нераскрытый красный зонтик, на конце его болтался
белый платок.
Самгин видел, как разломились двери на балконе дворца, блеснул лед стекол, и из них явилась знакомая
фигурка царя под руку с высокой,
белой дамой.
Убедившись в этом, пан Уляницкий опять нырял в свою комнату, и вскоре на подоконнике появлялась уже вся его небольшая сухая
фигурка в ночном колпаке, в пестром халате, из-под которого виднелось нижнее
белье и туфли на босую ногу.
В таком настроении одной ночью или, вернее, перед утром, мне приснилось, будто я очутился в узком пустом переулке. Домов не было, а были только высокие заборы. Над ними висели мутные облака, а внизу лежал
белый снег, пушистый и холодный. На снегу виднелась
фигурка девочки в шубке, крытой серым сукном и с
белым кроличьим воротником. И казалось — плакала.
Я действительно в сны не верил. Спокойная ирония отца вытравила во мне ходячие предрассудки. Но этот сон был особенный. В него незачем было верить или не верить: я его чувствовал в себе… В воображении все виднелась серая
фигурка на
белом снегу, сердце все еще замирало, а в груди при воспоминании переливалась горячая волна. Дело было не в вере или неверии, а в том, что я не мог и не хотел примириться с мыслью, что этой девочки совсем нет на свете.
Слева стоит законная супруга предводителя, приобретенная посредством ночного похищения, Ольга Сергеевна, в
белом чепце очень старого и очень своеобычного фасона, в марселиновом темненьком платье без кринолина и в большом красном французском платке, в который она беспрестанно самым тщательным образом закутывала с головы до ног свою сухощавую
фигурку.
Я внимательно наблюдал, как она обдавала миндаль кипятком, как счищала с него разбухшую кожицу, как выбирала миндалины только самые чистые и
белые, как заставляла толочь их, если пирожное приготовлялось из миндального теста, или как сама резала их ножницами и, замесив эти обрезки на яичных белках, сбитых с сахаром, делала из них чудные
фигурки: то венки, то короны, то какие-то цветочные шапки или звезды; все это сажалось на железный лист, усыпанный мукою, и посылалось в кухонную печь, откуда приносилось уже перед самым обедом, совершенно готовым и поджарившимся.
Мать, щегольски разодетая, по данному ей от меня знаку, выбегала из гостиной, надевала на себя высокий
белый фартук, снимала бережно ножичком чудное пирожное с железного листа, каждую
фигурку окропляла малиновым сиропом, красиво накладывала на большое блюдо и возвращалась к своим гостям.
Я уже сказал несколько слов про его
фигурку: лет пятидесяти, тщедушный, сморщенный, с ужаснейшими клеймами на щеках и на лбу, худощавый, слабосильный, с
белым цыплячьим телом.
Но она, увидев нас, неслышно вошедших по устилающим покои пушистым коврам немедленно при явлении нашем оставила свою музыку и бросилась с несколько звериною, проворною ухваткой в смежный покой, двери коего завешены большою занавесью
белого атласа, по которому вышиты цветными шелками разные китайские
фигурки.
Сгущаясь, сумрак прячет в теплом объятии своем покорно приникшие к земле
белые и красные дома, сиротливо разбросанные по холмам. Сады, деревья, трубы — всё вокруг чернеет, исчезает, раздавленное тьмою ночи, — точно пугаясь маленькой
фигурки с палкой в руке, прячась от нее или играя с нею.
Он поздно пришёл домой и, в раздумье стоя пред дверью, стеснялся позвонить. В окнах не было огня, — значит, хозяева спали. Ему было совестно беспокоить Татьяну Власьевну: она всегда сама отпирала дверь… Но всё же нужно войти в дом. Лунёв тихонько дёрнул ручку звонка. Почти тотчас дверь отворилась, и пред Ильёй встала тоненькая
фигурка хозяйки, одетая в
белое.
Тогда в глубине коридора быстро распахнулась дверь, и в широком пятне света встала маленькая
фигурка девушки, одетой во всё
белое, осыпанной густыми прядями золотистых волос.
Чёрный, железный червь, с рогом на голове и тремя огненными глазами, гремя металлом огромного тела, взвизгнул, быстро подполз к вокзалу, остановился и злобно зашипел, наполняя воздух густым
белым дыханием. Потный, горячий запах ударил в лицо Климкова, перед глазами быстро замелькали чёрные суетливые
фигурки людей.
Но, однако, ответа не было, а темная
фигурка, легко скользя стороною дороги, опять исчезла в темноте ночи, и только по серому шару, который катился за нею, Марья Николаевна основательно убедилась, что это была она, то есть Ольга Федотовна, так как этот прыгающий серый шар был большой
белый пудель Монтроз, принадлежавший Патрикею Семенычу и не ходивший никуда ни за кем, кроме своего хозяина и Ольги Федотовны.
Марья Николаевна, возвращаясь от бабушки вечером после описанного разговора, была страшно перепугана; ей все казалось, что, как только она сошла с крыльца, за ней кто-то следил; какая-то небольшая темная
фигурка то исчезала, то показывалась и все неслась стороною, а за нею мелькала какая-то
белая нить.
Маня закрыла свое личико
белым платком; она не плакала, но ее тоненькие плечики и вся ее хрустальная
фигурка дрожала и билась о спинку кресла.
Он развернул бумагу и показал мне две небольшие, в поларшина, картинки;
фигурки кошек были совсем окончены, но были написаны на фоне из
белого полотна.
Старичок был весь чистота и благообразие: на лице его не было ни желтых пятен, ни морщин, обыкновенно портящих лица карликов; у него была очень пропорциональная
фигурка, круглая как шар головка, покрытая совершенно
белыми, коротко остриженными волосами, и небольшие коричневые медвежьи глазки.
С памятником Пушкина была и отдельная игра, моя игра, а именно: приставлять к его подножию мизинную, с детский мизинец,
белую фарфоровую куколку — они продавались в посудных лавках, кто в конце прошлого века в Москве рос — знает, были гномы под грибами, были дети под зонтами, — приставлять к гигантову подножью такую
фигурку и, постепенно проходя взглядом снизу вверх весь гранитный отвес, пока голова не отваливалась, рост — сравнивать.
Памятник Пушкина был и моей первой встречей с черным и
белым: такой черный! такая
белая! — и так как черный был явлен гигантом, а
белый — комической
фигуркой, и так как непременно нужно выбрать, я тогда же и навсегда выбрала черного, а не
белого, черное, а не
белое: черную думу, черную долю, черную жизнь.
Шальная пуля сделала свое дело. Четверо солдат с носилками бросились к раненому. Вдруг на одном из холмов, в стороне от пункта, на который велась атака, показались маленькие
фигурки людей и лошадей, и тотчас же оттуда вылетел круглый и плотный клуб дыма,
белого, как снег.
По крайней мере с десяток зеркал отразили в себе их скромные
фигурки в ситцевых праздничных платьях и ослепительно
белых передниках.
Но что-то было в этом лице такое, что сразу привлекало в нем каждого яркостью красок, огнем сверкающих, как темные вишни под дождем, огромных и прекрасных глаз, ослепительно-яркой улыбкой обнажавших
белые, как сахар, зубы, в горделиво изогнутых прихотливым изгибом бровях, в алом румянце на молочно-белой коже, во всей
фигурке, высокой и стройной, как молодой тополь в саду.
В туже секунду ответный крик прозвучал на берегу и вмиг
белая русалка сорвала с себя покрывавшую ее одежду и из длинного со шлейфом одеяния выскользнула
фигурка девочки в коротеньком платье, кричавшая во весь голос...
Длинные коридоры потянулись передо мною. Всюду горели газовые рожки, ярко освещающие
белые стены под мрамор, чисто отполированный паркетный пол и попадавшиеся мне по временам небольшие, в форменных зеленых платьях и
белых передниках,
фигурки институток. Они приседали перед начальницей робко и почтительно, опустив глаза, и спешили дальше.
Это была маленькая, совсем маленькая книжечка, с
белыми, чистыми страницами, но если посмотреть на свет, то на
белых чистых страницах обрисовывались смешные
фигурки маленьких карикатурных человечков.
Из саней вылез первым высокий мужчина в цилиндрической шляпе, в плотно застегнутом пальто с нешироким черным барашковым воротником и начал высаживать даму, маленькую
фигурку в шубке, крытой сукном. Голова ее повязана была
белым вязаным платком. Лицо все ушло в края платка. Только глаза блестели, как две искристые точки.
Приказчик магазина — подвижная, французистая
фигурка с брюшком и в
белом жилете — раскладывал перед ним револьверы и, почтительно улыбаясь, шаркая ножками, говорил...